20 апреля в маленьком поселке Василовка в Челябинской области сгорел дом – погибли четверо детей. Их матери, Кристины Самойловой, в момент пожара дома не было. Она уехала в госпиталь к раненому на войне мужу. Следить за детьми оставили старшую несовершеннолетнюю дочь и бабушку.
Текст: проект "Окно"
Сергей Самойлов после первого ранения добился демобилизации как многодетный отец, но позже сам завербовался на войну и был ранен вновь. "Из-за денег он туда пошел. В Василовке ты нигде не заработаешь на прокорм стольких детей", – говорят соседи.
"Все четыре гроба стояли рядком"
24 апреля в церкви Рождества Христова в соседнем с Василовкой поселке Юрюзань хоронили Таисию, которой было 12 лет, семилетнего Егора, близнецов – Сашу и Алешу, им было по 5 лет. Их старшая сестра – 16-летняя Вика – выжила случайно, потому что вышла в тот вечер из дома, чтобы, по ее словам, "поговорить по телефону с друзьями". Не было дома и бабушки, она, говорят соседи, "ушла в запой".
На следующее после пожара утро мать детей Кристина прилетела в Василовку из Петербурга, где она в госпитале навещала раненного мужа. О том, что возвращается она на пепелище Кристина узнала в зале ожидания аэропорта.
– Она там уже сидела. И там узнала о пожаре и гибели детей, соседи сообщили. Там же в истерику впала. Отпаивали ее, чтобы смогла своим рейсом улететь, – говорит бывший муж Кристины и отец ее старших дочерей Андрей Баталов. – Сергей, ее нынешний муж и отец самых младших близнецов, следом прилетел. Но ходит он с большим трудом. Ну, как ходит – его носят повсюду. Ему поставили аппарат Илизарова на ногу. Вроде, второй муж, Решетов, от которого Егорка – он тоже приехал. Он своего мальчишку как раз хотел крестить. Вот не успел. Моя мама, конечно, тоже была. Мы в соседнем Трехгорном живем. Кристина часто у бывшей свекрови детей оставляла. Вообще, старшая Вика так-то со мной, у моей матери жила. Ну, сейчас ее заберу, наверное. Там сложно.
Саму Кристину вернуть к жизни пытаются сильнодействуюшими успокоительными, рассказывают близкие семьи.
– На прощании все четыре гроба стояли рядком, Кристина обнимала по очереди то один, то другой всю службу прощания в храме, не хотела их отпускать. Просто легла и отказывалась уходить, – вспоминает подруга Кристины Анастасия (большинство собеседников редакции просят не называть их фамилии).
У входа в церковь дежурила машина скорой помощи. На прощании было много людей.
– Весь район почти собрался, людей под тысячу, в нашей церкви Рождества Христова даже все не поместились. Такое горе. На Пасху! Детки все святые, а эти были ну, особенно – такие хорошие, добрые, улыбчивые. За что это им? А матери и отцу? Я не могу просто поверить. Как Кристина еще на ногах держится – непонятно, она смотрит и сквозь тебя как будто, – говорит соседка семьи Анна.
"Вспыхнуло разом"
Погибшая в пожаре 12-летняя Таисия училась в школе в соседнем поселке Юрюзань. Эту же школу закончила и ее мать Кристина.
Как почти во всех российских школах после вторжения России в Украину здесь появились, так называемые, "стенды памяти" погибшим на войне выпускникам.
По праздникам в школе организуют благотворительные детские концерты, на собранные от них деньги покупают теплые вещи для солдат или еще что-то для фронта. В одном из последних благотворительных новогодних концертов участвовала и Таисия. На этой фотографии она в самом центре, в белом платье.
Директор школы Елена Бучельникова говорит, что все дети Самойловых росли на ее глазах. Их мать она тоже знала с детства.
– Кристина добрая девочка всегда была, хоть и выросла в детском доме при живой матери. Такой и осталась. И детки ее были – добрые и дружные: на рыбалку все вместе, на шашлыки, в лес по грибы. Сама она никогда детей не оставляла, как бы трудно ни приходилось. Вот получилось так, доверилась матери, которая, когда Кристина подросла, вернулась к ней. Пила та, но, вроде, исправилась, Кристина стала ей потихоньку детей доверять. И вот, такое горе, запила опять в тот вечер. А Вика гулять ушла. Я не знаю, что это за рок, зачем Господу забирать их на Пасху, – говорит Елена.
Пожар вспыхнул вечером, когда уже стемнело. В деревянном доме были только дети и собака.
– Полыхало так, что с другого конца села и из Трехгорного видали. Да поздно было. Вы понимаете, разгоралось не медленно, а вспыхнуло разом и все – нет дома, нет детей. Соседи под боком, Вика – где-то рядом, а поди ж ты. Увидали, когда поздно было, – говорит Баталов. – Машина пожарная, вроде, быстро приехала. Относительно. В конце марта в соседнем селе сгорел жилой дом – так там пожарных в 10 утра вызвали, к шести вечера приехали. Тут быстрее [приехали пожарные], но все равно поздно. Разбирали потом пепелище – нашли сначала Тасеньку мою, потом близнецов, потом собаку по ошибке перепутали, думали, поначалу четвертый ребенок. А животина почуяла, видно, огонь, долбилась в окно, не смогла выбраться, у окна и нашли. Потом Егорку нашли, его косточки.
Когда дом уже был в огне, на улицу выбежали соседи, вернулась старшая Вика и мать Кристины.
– Ну, что они могли поделать? Ведрами поливать такое пламя – бесполезно. Мать Кристины только зачем-то повторяла Вике заплетающимся языком: "Я вас всех уложила. Ты зачем ушла?" Как будто лучше, чтобы девчонка тоже сгорела. Кристина с ней оборвала сейчас все общение: "Нет у меня больше матери. Сгорела в том пожаре", – говорит знакомая семьи Елена.
Вокруг сгоревшего дома Самойловых такие же, в основном древянные постройки. Соседи говорят, что стараются не смотреть в сторону пепелища и, что за свои дома они тоже боятся. От такого пожара здесь никто не застрахован.
После случившегося пойти Кристине с мужем и старшей дочкой было просто некуда. Соседи говорят, что местный депутат впустил погорельцев в свою пустующую квартиру. На время.
– Пообещали потом решить вопрос. Ну не знаю, как. Эта квартира [депутата Андрея Печникова,] им как временное жилье. А из чего они [чиновники] будут выделять? Дом застрахован не был. Как бы не заставили самим платить. Скажут, что Самойлов сам заработал там, на войне – пусть и покупает, – говорит один из соседей погорельцев. – У них же причиной пожара короткое замыкание проводки назвали. От светильника на террасе – он круглые сутки светил. А перед этим им как многодетным выдали специальный такой оповещатель, противопожарный. Но Кристина говорила, он пищал без остановки и без всякого повода. Его пришлось отключить, иначе они бы с ума сошли. Так что, вот, как бы на них это все теперь не повесили.
По словам учителей, старшая Вика после гибели братьев и сестры "замкнулась в себе".
– Вика была в запущенном состоянии, когда несколько лет назад отец ее вернул Кристине – мол, не справляюсь. "Забирайте ее со своей Еленой Петровной", – цитирует Бучельникова первого мужа Кристины. – Это он про меня так, злится до сих пор – я Кристину наставляла не гулять с ним допоздна, когда она еще у нас училась. Кристина привела Вику к нам, сначала пришлось ребенка на второй год оставить, а через время поставили все же ей задержку психического развития. Мы с Кристиной посоветовались и девочку определили в коррекционную школу. Лучше уж с таким аттестатом, чем совсем без него. Вроде, наладилось все у них, уже замаячил впереди выпуск и вот такой груз на девчонку лег – винит себя. Я сама грешным делом ее спросила: "Зачем пошла по телефону говорить на улицу? Не могла дома поговорить?". Сейчас из Челябинска приехала группа психологов: занимаются в школе и с ней, и с Кристиной. Надеемся, поможет.
Рассказывая о погибших детях, директор школы все повторяет: "могла ведь Кристина меня попросить за ними последить".
– Они же выросли на моих глазах. Мимо моего дома до школы или к маме на работу в пекарню каждый день топали. Будто утята за мамой-уткой – Кристина днем пекла, а еще успевала подрабатывать – мыла полы. Детки в это время в школе были. А младшие-крошечки ну, такие солнышки. Накануне в субботу встретила их, говорю: "Завтра Пасха, придете на яйцах биться?" Егорка: "Я к вам приду за яйцом!" Малыши глазами хлопают, улыбаются, видно, что сказать хотят, но стесняются. "Буду вас ждать". Накрасила еще яиц побольше, думаю, гостинцев надо еще собрать, – вздыхает Елена. – Почему же так получилось, что не сказала Кристина нам, мы бы присмотрели. В феврале, когда она первый раз в госпиталь к Сергею ездила, он был тогда впервые ранен – предупредила, мы последили. Тогда ведь тоже ушла бабушка в запой. Мы заметили, что ребятки немного не ухожены стали, вызвонили Кристину – приехала и точно, запила мать ее. Кристина тогда оставила у первой свекрови малышей. Вернулась к раненому мужу.
"Ну, а кем пойти, чтобы семью прокормить? "
В феврале 2025 года Сергея Самойлова после первого ранения отпустили домой.
– Они тогда оформили ему многодетность, у него ведь еще есть дочь от первого брака, вызволили отца домой, – рассказывает подруга Самойловых Елена. – Вроде бы, устаканилось все, радовались. Они мотоблок купили, всей семьей в лес да на речку ездили. Даже не машину, мотоблок, а, помню, радости было – будто самолет приобрели. Кристина, наконец, перестала подрабатывать мытьем, осталась одна пекарня. Но, видно, денег не хватало, и Сергей пошел уже добровольно записываться на войну.
Самойлов заключил контракт и через месяц вновь был ранен, попал в госпиталь.
– Из-за денег пошел. В Василовке ты нигде не заработаешь на прокорм пятерых детей, – говорит житель Юрюзани Алексей. – Хотя выход всегда есть, конечно. Можно ездить и в Челябинск – 200 с лишним километров пути, и в Уфу – даже ближе, 180. Но, видимо, сильно не вдумывался [Сергей], а эта дорожка уже разведана была, ну, и вкус денег уже почувствовал – напокупали в дом разного, жена, наконец, смогла со второй работы уйти.
В Василовке сейчас живет около тысячи человек. Работы здесь, как и почти повсюду в подобных российских поселках, нет. Этим тут многие объясняют и оправдывают готовность местных мужчин погибать и убивать на войне против соседней страны.
– Ну, а кем пойти, чтобы семью прокормить? Тут один магазин на все село! Был в соседней Юрюзани еще в начале прошлого века чугунный завод, потом механический (в советские времена он выпускал знаменитые холодильники "Юрюзань" , потом здесь пытались наладить литейное производство, 2000-ые завод обанкротился – ред.). Так лет пятнадцать уже закрыт. Железнодорожная станция тоже закрыта (пассажирского движения на ветке Вязовая – Катав-Ивановск Южно-Уральской железной дороги нет с 2008 года – ред), – объясняет жительница Юрюзани Елена. – Грузчик в супермаркете самая прибыльная должность здесь для мужика – 15-17 тысяч в месяц. Прокормишь на эти деньги пятерых детей?! Пособие для многодетных – копейки. А им за раз нужно пять(!) пакетов молока на всех. И ведь не один Сергей в такой ситуации. Посмотришь вокруг – то один ушел сам [на войну], то второй. И у большинства семьи с детьми остались.
Год назад в Юрюзане торжественно открыли стелу, посвященную погибшим на войне против Украины землякам. На ней разместили восемь портретов. На открытии местный представитель "Единой России" заявил, что "работа по размещению фотографий погибших бойцов обязательно будет продолжена".
Журналистами, которые ведут список российских военных потерь по открытым данным, на начало 2025 года было зафиксировано 4589 имен погибших из Челябинской области.
